Сердце льва - Страница 23

– Ты не любишь брата из-за того, что у вас общий отец? Или ненавидишь отца за то, что у него еще один сын?

Рэн устремил на Аврору испытующий взгляд. Что это – догадка или ясновидение? Но так или иначе она задела его больную струну.

– Не суй нос в чужие дела, – отрезал он. – И предупреждаю тебя, оставь это.

Аврора вскипела от негодования.

– Не отмахивайся от меня, Рэнсом, ты не прав.

Он строго посмотрел на нее:

– Повторяю, это не твое дело.

– Неужели! Два брата дерутся из-за меня, а ты смеешь говорить мне такое!

– У меня не было другой возможности вызволить тебя из заточения.

– Уверена, что ты мог найти дли обмена что-нибудь более подходящее, чем ружья!

«Она права, черт возьми!»

– Ладно. Дело сделано, теперь давай помолчим.

– Наше долгое путешествие покажется еще более трудным, если мы будем молчать.

– Ты болтаешь за двоих и не говоришь ничего, что стоило бы слушать.

Она огорчилась:

– И правда, у тебя нет сердца, ты очень груб.

Это задело его.

– Зачем мне сердце? Я прекрасно обхожусь без него! Бог свидетель, обойдусь и без тебя!

Рэн пришпорил коня и помчался вперед, как хозяин пустыни; плащ развевался у него за спиной, как крылья ястреба.

Пришпорив лошадь, Аврора последовала за Рэном.

Не раньше чем через сутки они достигнут порта, где стоит его корабль. Сутки – это не только день, но и ночь. Даже если сердце и ум Рэна не желали ее, то его плоть противилась им, и Аврора знала это. К вечеру должно похолодать.

Глава 11

Танжер

Ледяной ветер пронизывал ее, и Аврора дрожала, удивляясь, что дневная жара после захода солнца сменилась таким холодом. Но еще хуже было мрачное молчание ее спутника и очевидность его намерений.

Он хотел лишь одного: избавиться от нее как можно скорее, поэтому воздвиг между ними непроницаемую стену, и все попытки разрушить ее ни к чему не вели. Аврору охватило отчаяние.

Когда-то девушку изгоняли из селений, отказывали в ночлеге, не проявляли к ней участия, но ничто не ранило ее так, как неприязнь Рэнсома.

Она не понимала ее причины.

Авроре никак не удавалось разгадать его душу. Она, конечно, не умела читать мысли, но иногда улавливала их общий ход и направленность. Но только не теперь.

За время путешествия Рэн ни разу не дотронулся до Авроры и не посмотрел в ее сторону. Не действовали ни насмешки, ни ласковые слова. Когда она жаловалась на холод, Рэн тоже молчал и продолжал путь с заката до восхода, устраивая лишь короткие передышки днем.

«Ох, скоро я слезу с этого ненавистного седла», – подумала Аврора, увидев наконец далекие огни города. Она радовалась, что снова встретит Шокаи и вместе с ним продолжит поиски своего отца. Тогда надо сделать все, чтобы забыть Рэнсома. Прежде это казалось проще, поскольку все ограничивалось поцелуями в темной аллее. Но теперь ее мучило желание. Да и помимо этого девушка чувствовала, что Рэнсом нуждается в ее нежности. Да, его будет очень не хватать.

Сейчас они направлялись к океану через окраину города. Аврора с наслаждением вдыхала влажный морской воздух.

– Как я люблю море, – прошептала она, и Рэн бросил на нее быстрый взгляд. Девушка не ответила на него и прикрыла нижнюю часть лица, следуя за Рэном к причалу по разбитой мостовой.

Аврора не спрашивала, почему их прибытие окружено тайной, и не знала, почему ее спутник так настороженно всматривается в темноту. Скорее всего он старается избежать нежелательных встреч.

Услышав шум прибоя, они пришпорили коней. Полная луна освещала берег и серебрила море. Пенящиеся волны разбивались о пирс, отбегали, а потом с новой силой устремлялись к берегу. Аврора вздохнула и прикрыла глаза, отдавшись все нараставшему могущественному шуму прибоя. Теперь она решила оставить Рэнсома, обратиться за помощью к Божьей Матери и понимала, что найдет в себе силы на такой шаг.

Ее кровь кипела, сердце неистово билось. В ночь полнолуния, когда высвобождаются неукротимые силы природы, она не хотела терять время понапрасну. Ее лошадь уверенно ступала по каменистому берегу. Чем ближе они подъезжали к морю, тем тяжелее переживала Аврора предстоящее расставание с Рэном.

В ее воображении всплывали воспоминания. Эта ночь одарила ее способностью проникать в суть вещей. Девушка пыталась разобраться в вихре чувств и мыслей, чтобы обрести ясность, но это почему-то не удавалось. Рэн схватил за поводья ее лошадь.

Аврора открыла глаза, встревоженная неясным предчувствием.

– Так ехать опасно! – Лицо Рэна было скрыто в тени, но его блестящие глаза выражали раздражение и озабоченность.

– Я ничем не рисковала, лошадь тоже. – Аврора погладила гриву коня. – Ты едва не угробил меня бешеной скачкой. Нельзя ли ехать помедленнее?

Тронутый ее усталостью и печалью, он указал на море. Аврора увидела, как матросы вытягивают на песок баркас. Рэнсом спешился, сделав Авроре знак подождать. Доминго подбежал к капитану, и они о чем-то зашептались, Рэн сочувственно взглянул на Аврору. Девушка испугалась: очевидно, что-то случилось. Она спрыгнула с лошади и устремилась к мужчинам.

– Шокаи! – воскликнула она, задыхаясь. – Ему плохо. – Рэн опустил глаза. – Почему ты не сказал мне раньше?

– Я хотел предупредить тебя, – смущенно начал Рэн, заметив ее страх. – Но ни к чему было расстраивать тебя, ведь мы не могли добраться сюда раньше.

– Веди меня к нему.

Рэн бросил взгляд на Доминго. Испанец направился к баркасу и велел спустить его на воду. Рэн посадил девушку в баркас, и судно направилось к «Красному Льву».

Аврора сидела на носу, не сводя глаз с затемненного корабля, стоявшего на рейде. Откуда ей было знать, что старик умирает? Если корабельный врач не ошибся, Шокаи осталось жить считанные часы. «Аврора не перенесет этого», – подумал Рэн, когда баркас подошел к борту «Льва».